Третий всадник мрака - Страница 76

И, прыгнув на ком пластилина, Антигон принялся в буквальном смысле месить его ногами. Ирка едва смогла оттащить его.

– Ты его убьешь! – сказала она, и с удивлением услышала, что комиссионер, ставший плоским, как раскатанное тесто, хихикнул.

– Видишь, ему смешно! Его нельзя убить! Разве что изгнать артефактом, вроде твоего копья. Напрасно ты не низвергла его в Тартар, противная хозяйка. Так было бы спокойнее, – приуныл кикимор.

Отступив на шаг, он деловито осмотрел комиссионера и прицельно пнул его еще пару разиков.

– В любом случае несколько часов у нас есть. Пока он себя не вылепит, он не сунется к начальству. Они большие чистюли…

С этими словами Антигон легко оторвал пластилиновый блин от пола и вышвырнул его за окно.

– Теперь он не будет мешать бабушке хозяйки и пытаться отнять у нее эйдос! – пояснил домовой.

Ирка хотела спросить, что такое «эйдос» – ей чудилось, что она слышала нечто похожее, – но сейчас было не до того. Вслед за Антигоном она осторожно выскользнула за дверь.

Бабаня ничего не слышала. Она объясняла одной из клиенток, почему той не пойдет юбка с запа хом. Клиентка страдала, терзалась, но юбку все равно хотела.

* * *

Арей наступил ногой на лед. Его большие, красноватые по оттенку куски, лежали всюду в приемной.

– Мне до сих пор холодно, – сказал мечник мрака удивленно.

– Как он ухитрился? – спросила Улита.

– Все произошло мгновенно. Парень вошел, а затем я понял, что смотрю на мир сквозь толщу льда. И что лед этот не что иное, как вино из бассейна. Забавное, скажу тебе, ощущение. Не можешь добраться до меча, даже шевельнуть пальцем…

– Никуда не денешься! Парень повелевает всем жидким и мокрым, – сказала Улита.

– Не проще ли сказать «водой»? – поинтересовался Мефодий.

Ната сжала его руку. Мефодию стало неудобно: что подумает Даф. С другой стороны, выдирать руку было бы смешно.

– Я знаю, что говорю! – осадила Мефа Улита.

Она подняла кусок льда, лизнула его и бросила в бассейн. Даф, опасаясь, что осколки льда попадут в нее или в кота, отступила на шаг.

– Что-то мой котик беспокоится! Давно его таким не видела! – сказала она, наглаживая Депресняка.

– Просто стоишь и стучишь зубами! И кто это сделал – мальчишка… – продолжал Арей, которому непросто было признать свое поражение.

– Не мальчишка! Это сделал тот . Сложно предположить, что мальчишке захотелось бы после этого идти в подвал и вталкивать себя в этот каменный склеп, – веско сказала Даф.

Арей кивнул.

– Так оно и есть, светлая… Другое дело, что есть вещи, совершенно непонятные. Дыхание Кводнона могло вселиться только в кого-то одного. Сейчас же там внизу уже двое… Значит, или мы чего-то не знаем, или…

– Или? – быстро спросила Даф.

– Или оно вселилось совсем не в того, в кого мы думаем. Я склоняюсь к мысли, что Чимоданов и Мошкин не были посланцами Кводнона, – заметил Арей.

Он стоял у стены и разглядывал картину в стеклянной раме с таким вниманием, будто созерцал редкое произведение искусства. Между тем это был всего лишь портрет горбуна Лигула.

– Почему?

– Во-первых, посланец изначально был один . Во-вторых, будь Кводнон в Чимоданове, он не сумел бы выбраться из его тела, когда тот уже попал в трещину. Следовательно, милый скромный молодой человек, а именно такое впечатление оставил у меня Мошкин, не стал бы заковывать старого мечника в глыбу льда затем лишь, чтобы скакануть в тесный вертикальный гроб в подвале. Если же допустить, что Кводнон изначально скрывался в Мошкине, неясно, каким образом в подвале оказался Чимоданов. Насилия-то никакого не было! – спокойно продолжал барон мрака.

– Хорошо. Но как они очутились в трещинах? – спросила Даф.

Арей пожал плечами. Он по-прежнему смотрел на картину.

– Их принудили к этому. Принудил кто-то, обладающий даром тотального зомбирования. Кто-то, кому достаточно взгляда или жеста, чтобы заставить кого угодно сделать что угодно… Кто-то, по часу своего рождения имевший доступ к мечу Древнира.

– Мефодий? – спросила Улита.

– Нет, не Мефодий, – жестко сказал Арей, оборачиваясь. – Его дар не такого рода. Их мог заставить только…

Закончить он не успел. Все произошло мгновенно. В воздухе, в полутора шагах от Мефодия, повис меч Древнира. Ната, ловкая как кошка, бросилась к нему. Однако Мефодий успел первым. Он схватил меч прежде, чем пальцы Наты успели царапнуть его рукоять.

Одновременно клинок появился и у Арея. Его лезвие описало широкую дугу, устремляясь к шее Наты, однако внезапно встретило лезвие другого меча. Буслаев парировал удар не задумываясь. Парировал лезвием у рукояти, иначе не сумел бы отвести меч. Вдруг Мефодий понял, зачем барон мрака смотрел на картину! Ему нужно было стекло рамы, чтобы наблюдать за Натой.

– Не мешай! Прочь! Ты не понимаешь! – крикнул Арей.

Но прежде чем он успел вновь занести меч, Ната змеей скользнула к внутренней двери и захлопнула ее за собой. Слышно было, как отъехала мраморная плита. Оттолкнув с дороги Мефодия, Арей тремя короткими яростными ударами снес дверь и ринулся в погоню.

Даф испуганно вцепилась в Мефодия, пытавшегося подняться и кинуться следом. Депресняк шипел, выгибая спину вопросительным знаком. Время замерзло.

Наконец Арей появился из подвала. Он шел тяжелыми шагами, глядя себе под ноги. Все недовольно уставились на его меч, ожидая увидеть на лезвии кровь. Однако лезвие было чистым.

– Поздно, – сказал барон. – Я опоздал. Она уже там, в трещине. Мой меч бессилен.

– Зачем вы пытались зарубить ее?

– Я пытался убить не ее, а того, кто захватил тело. Если Кводнон придет к власти, капля крови, которая не пролилась сейчас, станет океаном. Зачем ты остановил меч? Почему помешал? Тебе не пришло в голову, что Кводнон зарубил валькирию или кто там его охранял, находясь в ее теле? – В голосе Арея звучала ярость.